Мы приступим к рассуждению о тех людях, на кого должна распространяться наша любовь. Вообще говоря, эта любовь должна простираться на всех людей как наших собратьев по творению. Но особенно она должна быть направлена на рожденных от Бога, то есть на братьев-христиан, как и написано в Священном Писании: «И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего. Всякий верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рожден, и всякий любящий Родившего, любит и рожденного от Него» (1 Иоанна 4:21; 5:1); «Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Галатам 6:10); «Я сказал Господу: Ты Господь мой; блага мои Тебе не нужны. К святым, которые на земле, и к дивным Твоим – к ним все желание мое» (Псалом 15:2-3).
Святой Дух побуждает нас сохранять среди святых любовь и единство. Эта любовь к своим течет по чистейшему каналу: «Послушанием истине чрез Духа очистивши души ваши к нелицемерному братолюбию, постоянно любите друг друга от чистого сердца, как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божьего, живого и пребывающего в век» (1 Петра 1:22-23).
Мы рождены от одного Небесного Отца и рождение это – святое. Мы имеем такое высокое происхождение и принадлежим к царскому роду! Между нами существует такое множество объединяющих нас разнообразных уз, что было бы абсурдно, если бы ко всем этим связям не была бы присоединена и эта: «Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, Один Бог и Отец всех» (Ефесянам 4:4-6).
Однако, все эти проявления единства святых были бы странными и непонятными, если бы святые не были едины в любви. Если бы такое множество родственных связей между христианами не рождало сильного и горячего чувства любви, то мы были бы хуже неверных, как об этом говорит апостол Павел: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тимофею 5:8), ибо его любовь – душевная, природная.
Несомненно, однако, что более превосходная Божественная природа, причастниками которой мы являемся, не может не желать любви, подобающей ей. Христианство – это кровные узы и общность святых; это братские отношения, которые должны превалировать над всеми другими отношениями его участников. Оно, с одной стороны, опускает человека с большой высоты его самомнения и эгоизма, а с другой стороны – возвышает, поднимая из его низкого смиренного состояния.
В христианском братстве или общине должен быть один уровень равнения, одна степень звания во Христе по заповеди христианского милосердия и любви. Во Христе нет ни иудея, ни эллина (Римлянам 10:12), все языковые и национальные различия поглощены богатством познания Христа, как написано в Писании: «…Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам» (Лука 10:21); «…Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Коринфянам 1:27).
Таким образом, все внешние преимущества людей погребены отныне в глубинах и богатстве Божьей благодати и милости. И, действительно: не все ли мы призваны одним высоким призванием? Не все ли мы объединены тем, что находимся на одном и том же поле духовного сражения, в котором мы участвуем под знаменем Христа, чтобы вести брань против греха и сатаны? Почему же тогда мы оставляем это поле духовной битвы, забываем о своем призвании и пренебрегаем обязательствами, которые касаются нас всех? Почему же мы впадаем в разногласия со своими соратниками по духовным браням, угрызаем и съедаем друг друга? Не дает ли все это преимущества нашим общим врагам? Пока мы расточаем острие своего усердия и силу своего духа на раздоры друг с другом, мы рискуем притупить свои мечи и ослабить свои силы перед лицом наших смертельных врагов.
Если наш брат предстанет перед нами покрытым множеством грехов, недостатков, упорствующим в своих заблуждениях и имеющим в себе еще многие другие пороки, если мы ничего, кроме пятен на видимой для нас внешней стороне его жизни, не увидели, если мы будем судить его только по его наружности, – тогда я скажу, что нам следует внимательно посмотреть на него снова, но уже с другой точки зрения, с другим к нему отношением.
Мы должны увидеть его положение во Христе; увидеть то, что он фактически и по существу происходит от того Божественного семени, которое имеет более реальную ценность, чем все мирские привилегии и достоинства, вместе взятые. Примите во внимание и то, кем он станет однажды, когда власть смерти отступит от него. Научитесь в своих размышлениях видеть его свободным от всех немощей и представлять его одетым в бессмертие и славу, и задумайтесь, как вы там, то есть в вечности, будете любить его.
Если вы в своем видении снимаете с него одежды его немощей и рассматриваете его как облеченного уже теперь в одежды праведности Христа и видите всю его внутреннюю славу, украшенную бессмертием и нетлением; или же, если вы осознаете, что и сами отягощены теми же пороками, которые видите в нем, и примете во внимание то, что вы сами не меньше, чем он, подвержены разного рода ошибкам и окружены немощами, – тогда вы облечетесь в Божью любовь к нему и сохраните ее как совокупность совершенства.