Апостол Павел дает верующим римлянам следующее важное наставление: «Не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил» (Римлянам 12:3). Однако, у христиан существует и другая крайность, а именно: недооценивать себя или отрицать все свои достоинства, хотя они и приемлемы для Бога (Лука 17:6-7,10; Притчи 30:2-3; Иов 42:6; 1 Коринфянам 3:7). Очевидно, что так поступать перед людьми некрасиво и неуместно. Смиренномудрие не исключает совершенного знания всех своих достоинств и недостатков других людей; оно умеет различать, что есть в человеке. Но его ценность в том, что оно думает скромно о себе и не презирает своих ближних.
Смиренный человек знает о любом своем превосходстве над другим человеком, но он не высокомудрствует (Римлянам 12:16). Он не придает большого значения этой стороне дела, то есть собственным совершенствам и несовершенствам других. Это было бы для него очень опасным. Но он обращает больше внимания на иное, а именно: на свои слабости и на достоинства других людей, на свое худшее и на их лучшее, достигая тем самым необходимого беспристрастия или соразмерности в своих оценках. А где есть пристрастие – там и неодинаковые весы или мерки для измерения даров и добродетелей, там и разные оценки своих и чужих ошибок и немощей, оценки их тяжести.
Более того, как могут столь неравные члены, какими на самом деле являются люди, составляющие церковь, устроять из себя одно Тело и соединяться в столь гармоничную сущность, если не будет сохраняться необходимая соразмерность и если недостатки одних членов церкви не будут компенсированы смиренномудрием других? Именно таким образом устраняются наши различия и неравенство; они устраняются тогда, когда я обращаю больше внимания на свои недостатки и на достоинства моего брата.
Я не должен при этом забывать, что если я в чем-то и превосхожу моего брата, то в чем-то, несомненно, ему и уступаю, а посему единство в Теле (Церкви) можно сохранить только благодаря смирению. Если я буду рассуждать о том, чего мне недостает и в чем меня превосходит мой ближний, тогда я научусь снисходить и к тем, кто достиг меньшего, чем я, успеха. Это существенно важно для достижения заповеданного нам в Писании единства. Посему апостол говорит: «…не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным; не мечтайте о себе» (Римлянам 12:16).
Смирение побуждает нас в почтительности и с предупредительностью относиться друг ко другу, рассматривая самих себя с учетом того зла, которое присутствует в нас, и, в то же время, рассматривая другого человека с пониманием того добра, которое есть в нем. Апостол говорит: «Будьте братолюбивы друг ко другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте» (Римлянам 12:10).
Благодаря смиренномудрию равенство взаимного уважения и любви возможно даже там, где нет равенства в дарах и добродетелях; возможна одна мера христианской любви там, где имеются различные меры веры, потому что любовь не смотрит на эти различия, но должным образом оценивает свои собственные недостатки и достоинства своего ближнего.
Мы привыкли сравнивать себя с другими людьми, и, в результате такого незримого сравнения, мы обычно высоко оцениваем себя и презираем наших ближних. Мы берем при этом в качестве мерила для такого сравнения не реальные, внутренне присущие человеку качества, а внешние, видимые стороны его личности. И если мы находим у наших ближних какие-то недостатки или обнаруживаем какие-то преимущества у себя, то посредством такого лицеприятного рассмотрения, обнаруженного нами и пристрастного сопоставления себя с другими (наше себялюбие, при этом, если ничего худого у ближнего не найдет, то с готовностью выдумает), мы преисполняемся молчаливым самовосхвалением и тайным самодовольством.
Но смиренный христианин не посмеет ни быть в числе таковых, надменных, людей, ни хвалиться о себе без меры. Он не посмеет мечтать о себе, потому что, как гласит латинское изречение: «Deterioribus melior», что означает: «Лучшими, чем другие, являются те, которые хуже всех», он судит о себе по той внутренней мерке, которую дал ему Бог, и находит причину быть скромным и смиренным, а потому он не посмеет выйти за пределы своей меры и своего духовного удела (2 Коринфянам 10:12-14).
Смиренномудрие побуждает человека сравнивать себя с наилучшими людьми, чтобы он смог убедиться в том, насколько лично он плох. Гордость же измеряет себя сопоставлением с самыми худшими людьми, чтобы посредством этого скрыть от человека его собственное несовершенство. Таким образом, один человек берет совершенное мерило и находит, что он – абсолютное ничто. А другой – искаженную мерку и воображает, что он – нечто.
Но вот способ, который может помочь сохранить единство в Теле (Церкви), – если, конечно, все члены Тела будут придерживаться такого метода и порядка, – а именно: самый низший из членов Тела пусть измеряет себя, сопоставляя с тем, кто выше его; а тот, кто выше его, в свою очередь, пусть судит о себе, сопоставляя себя с тем, кто выше его. А тот, кто выше всех остальных, пусть сравнивает себя с совершенным уставом Слова Божьего, и он найдет, что находится дальше от надлежащего исполнения заповеди Божьей, чем тот, кто ниже всех. Таким образом, если бы мы сравнивали себя по восходящей, то снисходили бы к ближнему в смирении, а все различные ранги и степени людей сходились бы в одном-единственном центре нашего смиренномудрия. Но если мы измеряем себя по нисходящей, тогда восходит наша гордость.
Священное Писание рассматривает гордость и высокомерие как корень многих зол, а смирение – как источник многих добрых плодов среди людей. «От высокомерия происходит раздор» (Притчи 13:10). Гордость присутствует, по крайней мере, у одной из сторон в этом раздоре, а чаще – у обеих. Одного человека она заставляет быть безразличным к ближнему, и, по причине своего презрения к окружающим, такой человек не учится относиться к ним справедливо и беспристрастно. Другого же человека гордость может, в ответ на обиду и оскорбление, заставить проявлять нетерпение.
Раздоры происходят и тогда, когда каждый из участников раздора стремится угодить самому себе. Гордость, присущая обеим сторонам раздора, побуждает их упрямо и непреклонно отвергать примирение и беспристрастное рассмотрение конфликта, и в этом – ее большое безумие. По этой причине в их собственных душах возникает более сильное, чем они предполагали, чувство обиды и неудовольствия. Писание говорит: «От высокомерия происходит раздор, а у советующихся – мудрость» (Притчи 13:10).
Те люди, которые обладают здравым смыслом и здравым суждением, не будут слишком слепо следовать за своим самомнением, но в смирении проявят терпение и простят своего ближнего ради достижения примирения. И хотя необузданному и нетерпеливому разуму человека это поначалу кажется суровым и горьким решением, все же, как прекрасно он будет чувствовать себя потом! В миролюбивом снисхождении человеческой души к окружающим людям и спокойном отношении к обидам дух человека находит большее благо и утешение, чем в самом сильном удовлетворении, которое испытывает всякий человек, совершающий отмщение или находящийся в состоянии конфликта.
Однако, Писание говорит: «Придет гордость, придет и посрамление; но со смиренными – мудрость» (Притчи 11:2). Гордость растет и созревает, но за нею следует посрамление. Оно почти так же близко, как близка жатва в то время года, когда созревает нива. Если гордость поднимается, то сразу же, на следующей же ступеньке за ней, находится и посрамление. Но какая великая мудрость сокрыта в смирении! Таким образом, смирение входит в почетное общество христианских добродетелей.
Между вышеупомянутым (Притчи 11:2) и предыдущим (Притчи 11:1) стихом возможна незримая связь: «Неверные весы – мерзость пред Господом, но правильный вес угоден Ему» (Притчи 11:1). И если это утверждение верно в отношении такого суетного дела, как торговля, насколько более отвратительны неверные духовные весы, на которых мы взвешиваем себя! Гордость держит в руках неверные весы, и тяжесть нашего себялюбия сильно перетягивает чашу весов в свою сторону.