Христианское общение – это нечто большее, чем обязательство, человеческая близость или разнородность. Вы можете ощутить удовлетворение от того, что члены групповой терапии принимают вас таким, какой вы есть. Вы можете испытать в военное время дух сотрудничества с товарищами по части. Многие знают, что это значит – пережить ночь под бомбежкой в обществе случайных людей, собранных в бомбоубежище. Когда рассветает, стрельба и бомбежка прекращаются, вы видите друг друга новыми глазами. Забываются все различия. Люди разделяют общее чувство облегчения, чувство чуда жизни. Вам кажется, что вы знакомы друг с другом всю жизнь и вы с радостью готовы помочь друг другу. Ощущение близости в такие минуты отличается интенсивностью. Оно ободряет и смиряет даже тогда, когда носит нехристианский характер.
Чем же от любой другой формы близости, единства, совокупности отличается христианское общение? Почему так важно испытать именно это уникальное переживание, если существует так много психологических замен? Почему истинное христианское общение так затруднительно и в то же время так жизненно важно?
Для многих христианских писателей суть вопроса таится в греческом слове «койнония», слово, которое стало богословским клише. Вы, возможно, никогда не слышали его, но это не имеет значения. «Койнония» – новозаветное слово, которое означает «поделиться чем– то». Можно поделиться предметом материальным, как например, рыбацкой лодкой (некоторые из апостолов имели «койнонию» в лодке, то есть были совместными с ее владельцами) или предметом духовным, как например, чувствами ко Христу.
Непонятная атмосфера таинственности окружает это слово, как будто достаточно произношения или понимания этимологии его для того, чтобы обрести христианское общение. Вы можете говорить о «койнонии» сколько угодно, но притом так и не узнать, что такое христианское общение.
Способность к общению (поделиться, сблизиться, понять друг друга) Бог дал всем людям, но дар этот был изуродован грехом. Грех нарушил нашу способность познавать друг друга, ибо повредилась связь между нами и Богом. Поэтому все попытки собрать воедино разбитые осколки человечества, несмотря на то, какими бы они волнующими или успешными ни казались, обречены на неудачу, до тех пор пока не будут восстановлены отношения человека с Богом.
У нас с вами не может быть истинного общения, если мы оба не пребываем в единении с Богом. Я могу вас любить, чувствовать себя близким к вам, наслаждаться богатством вашей эмоциональной сферы, но рано или поздно наши контакты разрушатся, станут поверхностными, не приносящими удовлетворения. Пока каждый из нас не испытает примирения с Богом через Христа, пока мы оба не восстановим отношения с Богом, все происходящее между нами будет лишь эхом подлинного общения.
Некоторые люди разделяют друг с другом любовь к музыке, в то время, как мы с вами разделяем любовь ко Христу. Если бы решающим пунктом в людской близости была их способность что-то разделять, то не имело бы большого значения что именно мы разделяем. Взаимоотношения, возникающие на основе того, что мы разделяем что– то общее между собой, были бы сопоставимы между собой.
Но в действительности, результаты не сопоставимы. В основе христианского общения лежит примирение, восстановление ваших отношений с Богом. Ибо истинно понять другого вы можете только через Бога и в Боге. Всякое другое познание является по крайней мере частично иллюзорным.
Ваши взаимоотношения с Богом не есть что-то одномоментное, они длятся всю жизнь. Они включают в себя то, что Иоанн называет «хождением во свете» (1 Иоанна 1:3-7), то есть, сохранение и поддержание восстановленных отношений с Богом, когда Дух Святой указывает вам на ваши грехи и неудачи, и ожидает от вас соответствующей реакции. Чудо вечного, ежедневно обновляемого примирения усилит и вашу способность к христианскому общению с другими братьями и сестрами.
Вот в этом и состоит суть христианского общения. Оно не столько связано с нашими личными контактами, сколько отражает наши взаимоотношения с Богом. Только в Нем мы едины. Только выдвинув нашу связь с HUM на первое место, мы сможем сделать межчеловеческие отношения такими, какими они должны быть. Нельзя примириться с другим, если мы не примирились с Ним. Мы также не можем быть истинно примиренными с Ним, если не научились прощать друг друга.