Читаем молитву «Отче Наш» (Матфей 6:9-13).
Отче наш, сущий на небесах – так учит нас молиться Иисус. Уже эти 5 слов выражают суть молитвы Господней. Остальные 59 слов приводятся Иисусом лишь для объяснения. Научитесь по-настоящему молиться этой первой фразой, и вам не потребуется остальное.
Слово «Отче» является определением Бога. Для нас это определение не является совершенным, потому что мы, будучи отцами, являемся несовершенными. Один проповедник, работавший с детьми в трущобах, сказал, что ему трудно было говорить детям о Боге, как об Отце. Представляя себе образ отца, они видели того, кто часто бывал пьяным и избивал их мать. Мы все вкладываем в это слово несовершенство наших собственных отцов.
Поэтому Иисус не мог просто использовать слово «Отец». Он вынужден был добавить «сущий на небесах». Это дополнение не предназначено для того, чтобы передать нам местоположение Бога, Его местожительство. Мы почему-то решили, что небеса находятся далеко от нас. Бог так же близок, как вдыхаемый нами воздух.
Скорее, фраза «сущий на небесах» является характеристикой Бога. Небеса – синоним совершенства. Не изменяя смысла, Иисус мог бы сказать так: «Наш совершенный Отец». И, размышляя над словом «Отец», вы тут же представляете не легкое потворство своим желаниям, но авторитет. И, уже признавая Бога Отцом, вы ставите себя в положение сына. А отец имеет право отдавать распоряжения своим сыновьям.
Таким образом, вы подчиняете свою волю Его воле. Теперь вами управляет мысль не о том, чего хочется вам, а о том, чего хочет Он. Мы признаем тот факт, что именно Бог установил моральные правила. Не человек определил собственные установления, он просто открывает для себя Богом определенные законы. Повинуясь им, мы учимся вместе с Данте: «Его воля – наш мир».
С другой стороны, не признать верховную власть Бога – значит, потерпеть поражение во всех областях жизни. На печати одной из церквей изображена наковальня, множество сломанных молотов и надпись: «Выбросите молот, враждующие руки! Ваши молоты ломаются, Божья наковальня стоит». Поэтому до тех пор, пока вы не можете осознанно назвать Бога Отцом, нет нужды пытаться молиться далее.
Однако отец означает больше, нежели просто правитель, законодатель или судья. Отец также является выражением любви, милосердия посреди осуждения. Поскольку любовь порождает любовь, наш ответ на призыв Бога вызван не страхом, а сыновней любовью. Апостол Павел хорошо сказал об этом так:
«Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче»!»
(Римлянам 8:15).
«Небесный Отец» означает не только власть и любовь, но и святость. Как-то, когда Исайя вошел в храм, он услышал пение серафимов: «Свят, свят, свят Господь Саваоф». Увидев безупречную чистоту Бога, он убедился в своей неправедности и признал ее, воскликнув: «Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами» (Исаия 6:5), упав перед Богом в раскаянии и посвящении.
Почему мы закрываем глаза, молясь? Возможно, чтобы, отстранившись от мира, отдать все свое внимание Богу. Однако истинная молитва открывает наши глаза.
Один выдающийся индус сказал: «К чему вы так стремитесь увидеть Бога, закрывая свои глаза? Старайтесь увидеть Его глазами открытыми: в бедных, голодных, неграмотных, страдающих». Молиться молитвой «Отче наш» – значит, признавать не только наше сыновство, но и наше братство.
Недавно ко мне пришел один молодой человек. Он два года провел в тюрьме. Иногда мы не осознаем благословения быть членом общества, пока не будем изолированы от него. Он сказал мне: «Мне не нужно многого от жизни. Я хочу лишь быть частью». «Быть частью» – вот чего нам всем хочется. Но молиться «Отче наш» – значит, отвергать все границы и барьеры и стремиться помочь каждому стать дитем Божьим.
В этой первой фразе молитвы Господней заключена сама суть христианской жизни. Слово «Отец» отражает нашу веру. Оно не только значит, что мы верим в Бога, но и характеризует Его. «Небесный» включает в себя все наши надежды. Подразумевая совершенство, слово «небесный» выражает то качество жизни, к которому стремятся истинные христиане. «Итак, будьте совершенны, – заповедал Иисус, – как совершен Отец ваш Небесный» (Матфей 5:48).
Человек никогда не удовлетворен самим собой. Он постоянно стремится вперед и вверх. Он в состоянии перенести неудачи прошлого и настоящего, потому что надеется на лучшее завтра. Когда один человек наблюдал за работой известного скульптора Уильяма У. Сгори, он спросил: «За какую работу вы больше всего волнуетесь?» На что скульптор ответил: «Больше всего я переживаю за ту статую, которую буду вырезать следующей».
Слово «наш» подразумевает объемлющую любовь. Без нее молитва тщетна. Не существует такого понятия, как уединенная вера, потому что, пока мы не можем сказать «брат», мы не можем и молиться «Отец». Эрнст Кросби так сказал в своем стихотворении «Поиск»:
Никто не может мне сказать, где может быть моя душа;
Я искал Бога, но Он ускользнул от меня;
Я разыскивал своего брата, а нашел всех трех.
Вера, Надежда, Любовь – все они идут вместе.
Как бы это изменило мою жизнь, если бы я осознал суть и молился «Отче наш, сущий на небесах». Это повергло бы меня на колени в полной покорности Его воле. Это подвигло бы меня принести в жертву свою жизнь, чтобы служить и искать спасения для других. И, что наиболее важно, это поместило бы Бога в самую мою душу.
Тогда, что бы ни случилось, в полной уверенности я бы молился так же, как и мой Господь: «Отче! В руки Твои предаю дух Мой». Это дало бы мне уверенность в том, что я могу предать результаты моей жизни в руки Божьи, зная, что даже мои кажущиеся поражения в жизни обратятся в славный триумф, что из могил в моей жизни выйдут воскресения и я воспою вместе с апостолом:
«Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?.. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!»
(1 Коринфянам 15:55, 57).
Редкая неделя проходит без того, чтобы я не проводил по крайней мере одну погребальную службу на кладбище «Взгляд на запад» в Атланте. Десять лет тому назад мы похоронили там моего отца, и, прежде чем покинуть кладбище, я обычно подхожу к его могиле, чтобы остановиться и поразмышлять о нем. И всякий раз я испытываю эмоциональный подъем.
Я вспоминаю о том, как он был добр ко мне. Как он отдавал своим детям все, что имел, и не только пищу, одежду, необходимые для жизни, но и мячи, ракетки и все то, с чем дети любят играть. Он был счастлив, делая нас счастливыми. Я помню, как каждый вечер он молился за каждого из нас. В моей памяти сохранился его голос: «Господа, благослови Чарльза. Пусть он вырастет порядочным человеком».
«Благослови Стэнли, – молился он. – Благослови Джона, Грейс, Бланш, Сару, Фрэнсиса». Для каждого из нас: у него была особая молитва.
Стоя там, у его могилы, я думал о его глубокой честности, о его высоких стандартах. Я размышлял о его смиренности. Он был очень непритязательным, никогда к« искал многого для себя. Наш дом находился рядом с церковью, при которой мой отец состоял пастором, и день за днем люди приходили к нам за помощью. Я думал о том, как он всегда делился насущным, не отсылая никого. Иногда я забывал о времени, стоя там и думая об отце.
Поэтому мне кажется, что я по крайней мере немного понимаю, что имел в виду Иисус, уча нас молиться «Отче наш». Опять и опять наш Господь уединялся в горах, чтобы помолиться. Часто Он молился ночь напролет. Однажды Он пребывал в молитве сорок дней, забыв о времени и даже о еде. Там, в тишине уединения, Он размышлял о Своем Отце.
И Он научил нас молиться: «Отче наш, сущий на небесах». Это не просьба, обращенная к Отцу, но напротив, этими словами мы открываем Богу путь, чтобы наполнить нас. Норман Винсент Пейл рассказывает о своем первом посещении Великого каньона. Он повстречал человека, который провел там много времени, и спросил его о том, каким путем пойти, чтобы увидеть наиболее живописные пейзажи.
Тот мудрый пожилой человек ответил, что вовсе не нужно спускаться вниз, чтобы увидеть каньон. Вместо того следует прийти рано утром и сесть на краю обрыва, наблюдая, как сменяются утро, день и вечер, окрашивая лучами солнца очертания каньона в различные, меняющиеся цвета. Затем, быстро поужинав, возвратиться и понаблюдать, как пурпурные сумерки наступают над громадной бездной. Пожилой человек заметил, что, если кто решит обозреть окрестности каньона, бродя пешком, он попросту выбьется из сил и пропустит его красоту и величие.
Итак, вот что сказал древний пророк о Боге много лет назад: «А надеющиеся на Господа обновятся в силе» (Исаия 40:31). Что же это значит – надеяться на Господа? Это значит думать о Боге, хотя слово «думать» не вполне отражает смысл. Лучше сказать – размышлять, а еще точнее – ожидать. Или, как выразил это псалмопевец: «Остановитесь и познайте, что Я Бог» (Псалом 45:11).
Герберт Джордж Уэллс писал: «До тех пор, пока человек не найдет Бога, он начинает без начала и работает без конца». Поэтому вы не способны молиться, если прежде вашим разумом не завладели размышления о Боге. Уже на протяжении нескольких лет я наблюдаю, как сотни людей преклоняют колени в молитве у алтаря в завершение воскресной вечерней службы. Многие делились со мной поразительными результатами таких молитв.
Причина, по которой эти молитвы у алтаря более значимы для многих, заключается в том, что они совершаются под конец службы. На протяжении часа или больше священное здание напоминало людям о Личности Бога. Гимны, чтение Библии, проповедь, присутствие других поклоняющихся верующих – все это делает присутствие Бога более ощутимым. И тогда, преклоняя колени в молитве, мысли человека уже сосредоточены на Боге. Поэтому его молитва получается естественной и неподдельной. Его мысли соответствуют словам.
«Отче наш, сущий на небесах». Когда эти слова становятся для нас реальными, мы обретаем успокоение и уверенность. То же говорится в таком стихотворении:
Малиновка сказала воробью: Хотелось бы мне знать, Отчего эти люди заботливы, Спешат и так беспокойны.
Отвечал малиновке воробей: Друг, должно быть, потому, Что у них нет Небесного Отца, Который заботится о тебе и обо мне.
Элизабет Чиней