Не отходи от храма далеко,
Моё дитя, — я слышу голос Божий. —
Ты Мне достался очень нелегко,
Нет никого Мне ближе и дороже!
Вот узкая стезя, по ней иди,
Над нею Я держу крыло святое.
Озябнешь — Я согрею на груди,
В час зноя напою водой живою.
От первых дней создания Земли
Подобного ещё не знала вечность,
Чтоб кто-то искупал в своей крови
Ребенка, чтоб избавить от увечья.
Изранен ты до смерти был грехом,
Глухой, незрячий, ты родства не помнил.
И на Голгофе, под Моим крестом,
Твою купель Я Кровию наполнил.
Проходят дни, столетия летят,
Века сжигает вечность, словно листья…
Кто из отцов в своей крови дитя
Омыл хоть раз, чтоб от грехов очистить?
Языческий солдат вонзил копьё
Мне прямо в грудь. Нельзя было иначе.
Кто из людей хоть раз дитя своё
Омыл в своей крови, чтоб сделать зрячим?
Ты Мне достался дорогой ценой,
Её измерить меры нет на свете!
Кто из людей ложился в гроб сырой,
Чтоб подарить ребенку дар бессмертья?
Нет никого нас ближе и родней!
Нас разлучить ничто вовек не сможет!
Живи в любви и нежности Моей,
Любимый Мой! — я слышу голос Божий.