Девяносто ступеней вверх, 1320 тонн холодного бетона. Высоко вверху — около 700 метров над уровнем моря. Это знаменитая статуя Христа на горе Корковаду. Она смотрит сверху на белоснежный Рио-де-Жанейро, лежащий у ее подножия. Ни один турист не уезжает из города без того, чтобы не посмотреть на этот величественный памятник вблизи.
Когда я жил в Рио-де-Жанейро, я несколько раз поднимался на гору, чтобы лучше рассмотреть статую. Однако самое сильное впечатление она произвела на меня в первый раз. Тогда я был студентом, и проводил свое лето в Бразилии. Если не считать нескольких моих очень кратких посещений Мексики, то я практически впервые выехал за границу на продолжительное время. Статую Христа я видел и раньше, но только на открытках. И вот, впервые увидев ее на фоне голубого неба, я пришел к выводу, что ни одна фотография не смогла передать ее величия.
Красив высокий холм, на котором стоит статуя. У ее ног раскинулся Атлантический океан, и над семью миллионами жителей города Рио-де-Жанейро распростер свои руки Христос. Когда я взглянул на статую Христа в телеобъектив своей камеры, я обратил внимание на две интересные детали.
Статуя не имела глаз, она была слепа. Я знаю, что вы сейчас скажете: «Все статуи слепы». Это верно. Но у меня создалось впечатление, будто скульптор специально «забыл» глаза. Никаких кругов вокруг глазниц не видно и темных точек на месте зрачков — только пустая, прямая поверхность.
Я опустил камеру. «Что же это за Спаситель», — вдруг подумал я, — «если Он слеп?»
Теперь уже я стал внимательнее рассматривать статую. Камера скользнула по чертам лица, по выступающему подбородку, по крепкой шее. Дальше я увидел нечто странное: на поверхности одежды было выбито сердце. Каменное сердце?!
Символика потрясла меня. Что это за Спаситель — с каменным сердцем? С сердцем, полным не любви и сострадания, а стали и бетона. Господь — без глаз и с каменным сердцем?!
Долго я жил под впечатлением увиденного. Пытался понять то, что открыл для себя. И однажды я получил ответ на мой вопрос: это как раз тот Господь, Которого знает большинство людей. В это трудно поверить, но если присмотреться внимательнее…
Для одних Иисус — кудесник, тот, кто приносит счастье. Это амулет, который обычно носят на груди. Он должен в любой момент, когда человеку плохо, прийти на помощь. Знать Его лично? В этом нет никакой необходимости! Любить Его? Это еще зачем? Для других Он джин из волшебной лампы Алладина. Он должен помочь найти работу, новую жену, новую машину… Само собой разумеется, что наше желание и есть Его воля. После исполнения своего долга Он может убираться в свою лампу. Третьи пытаются заключить с Ним сделку: «Значит, так, Иисус, я Тебе дарю 52 воскресенья в году. В эти дни я обязуюсь быть в костюме, при галстуке, внимательно слушать проповеди, через которые Ты обращаешься ко мне. Но тогда, будь ласков, встреть меня у небесных врат с оркестром».
Три разных представления об Иисусе Христе. Одни лишь требования, ни слова о жертве, любви или преданности.
Насколько же этот Господь не похож на Господа из Нового Завета! Того Господа, Которого встретила в Иерусалиме женщина, сердце которой было наполнено страхом.
Раннее утро. Солнце своими лучами накрыло улицы города золототканым покрывалом. На колосьях дрожат капли росы. Где-то петух поет свою утреннюю песню, громким лаем приветствует новый день собака.
А вот и Иисус. Слушатели сидят полукругом около Него. Кто-то поддакивает в знак согласия Его словам. Люди настолько внимательно слушают своего Иисуса, что ничего не видят вокруг. Они признали Его своим Учителем и вот сейчас учатся принимать Его своим Господом.
Есть среди слушателей и просто любопытные. Они с удовольствием поверили бы, но еще не могут этого сделать, они слушают Его скептически. Однако слушают внимательно. Они встали рано, чтобы прийти сюда встретиться с Иисусом. В Его словах было что-то, что ценнее и дороже освежающего сна. Мы не знаем, о чем Иисус говорил в то утро. Внезапно его речь грубо оборвали. Во двор ворвались люди и начали пробивать себе путь ко Христу. Это книжники, старейшины синагог, несколько видных мужей города… Среди них дрожащая от страха женщина, едва прикрытая одеждой.
Ее застали в прелюбодеянии. Может быть, ее покинул муж, и одиночество и отчаяние «прибили» ее в объятия другого? Кто знает…
Двое мужчин, которые по возрасту годились молодой женщине в отцы, вытащили ее на середину площади. Любопытные соседи свисали из своих окон. Неистовый собачий лай вплелся в этот шум. Мужчины злобно вытолкнули женщину вперед. Она споткнулась и чуть не упала. Она стояла перед Иисусом.
«Эту негодную женщину мы взяли в прелюбодеянии на месте преступления!» ─ не сдерживая своих чувств, громко выкрикнул предводитель шествия. ─ «В законе сказано, что таких женщин надо побивать камнями. Что скажешь Ты?»
На их лицах играла злорадная ухмылка. Они ждали, что Иисус непременно попадется в их ловушку. Несчастная в отчаянии искала поддержки и сострадания на лицах людей. Напрасно. В их глазах было видно лишь недоверие, презрение и насмешку. Это были сжатые губы, холодные, каменные сердца, осуждающие без всякого сочувствия.
Она видела камни в руках мужчин. Некоторые кулаки были сжаты в такой злобе, что через кожу проступали белые косточки. Мужчины сжали кулаки с такой силой, что казалось, будто они сжимают горло Проповедника, которого они так сильно ненавидели.
Женщина искала взгляд Иисуса. Он не осуждали ее, нет! Она видела в Его глазах милость и доброту.
Какой Иисус видел эту женщину? Такой, которой задумал ее Небесный Отец! «Сотканный в утробе матери», ─ как пел псалмопевец. Искусно сотканной Творцом: как художником, который кистью и красками с большой радостью и с большим воодушевлением ищет задуманные формы и цвета; как мастером пера, который склонился над листом бумаги в поисках подходящего для этого отрывка слова. Каждое Его произведение — неповторимый и драгоценный оригинал.
И вот ─ катастрофа. Бог создал людей для славы, для высшего призвания. Он не желает, чтобы они довольствовались посредственным. Он вложил в них столько любви, а они разрушили себя огнем ненависти. Руки, задуманные Творцом для оказания помощи, сжимались в грозные, налитые свинцом кулаки.
Каково же должно было быть Ему, когда Он видел все эти каменные сердца? Иисус заглянул этой женщине в ее сердце. Оно разрывалось от осознания содеянного, от всего ужаса случившегося. Оно было оскорблено обвинениями яростной толпы. С большой любовью смотрел Он на нее. Ее ноги были босыми и грязными. Руки были судорожно сжаты. Он простер Свои руки и подарил исцеление. Внимание людской толпы отвлекло Его действие. Перстом Он писал на земле. Все невольно смотрели вниз. С большим облегчением женщина увидела, что люди перевели свой взгляд с нее.
Обвинители проявляли упрямство: «Скажи, Учитель, что, по-Твоему, мы должны сделать с ней?»
Иисус мог бы спросить их: «Почему вы не привели и мужчину? Закон осуждает и его!»
Вместо этого Он спокойно поднялся и совсем просто сказал: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Затем Он опять наклонился и продолжил писать на земле.
Люди отвели взгляд в сторону, и в смущении стали переминаться с ноги на ногу. Затем она услышал, как один за другим на землю начали падать камни. Послышались звуки удаляющихся шагов… После того, как двор покинул последний из них, Иисус спросил женщину: «Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?» При этом Он ласково улыбнулся.
Она осторожно оглянулась. Вокруг нее не было людей, были только камни — надгробные камни в миниатюре, камни на кладбище человеческого высокомерия.
О чем спросил ее Учитель? «Никто не осудил тебя?»
«Нет», — подумала она, но вот перед ней стоял еще один Человек, Он Единственный, Кто мог ее осудить. Будет ли Он читать ей нравоучения или просто уйдет? Он взглянул на нее глазами, полными любви и милосердия, и сказал ей всего лишь несколько слов: «И Я не осуждаю тебя». И добавил, еще одну лишь мысль, которая указала ей ее дальнейший, жизненный путь: «Иди и впредь не греши».
Женщина повернулась и ушла
r
. Больше о ней нам не известно. Мы не знаем, как сложилась ее дальнейшая судьба. Мы знаем только одно: в это утро в Иерусалиме она встретила Иисуса.
И если бы она когда-нибудь в своей жизни стояла перед статуей Христа в Рио-де-Жанейро, я знаю, что бы она сказала: «Это не тот Иисус, Которого я знаю». И она была бы права. У того Иисуса, Которого она встретила и узнала, не было холодного, каменного сердца. Он не был слепым.
Но если бы она стояла перед крестом на Голгофе, она прошептала бы: «Это Он!»
Она узнала бы Его руки, единственные руки, которые в то утро не сжимали камень. Она узнала бы Его голос, правда, он был бы глуше и слабее, но слова были бы теми же: «Отче, прости им…» Она узнала бы Его глаза. Разве можно было бы их забыть? Глаза, полные слез, которые смотрели так, как были задуманы и сотворены Его Небесным Отцом…