В-третьих, когда христианин смотрит внутрь своего сердца, он находит в нем потребность и желание быть любимым, даже если его совесть свидетельствует о том, что он этого не заслужил. Он одобряет эту благую и праведную Божью заповедь с той точки зрения, что другие люди должны любить его. И на этом основании он может убеждать себя следующим образом: как хорошо и как приятно для меня быть любимым, даже если я осознаю, что делал ближнему зло. Разве не отрада для глаз моих то, что я – объект любви? Так почему же для меня является тяжелым и мучительным бременем любить других людей, хотя они также поступали со мной плохо и заслуживают моей любви не больше, чем я их любви? Разве мне не должно быть в такой же степени приятно, когда мой брат становится объектом моей любви?
Безусловно, нет никаких причин, чтобы я не любил своего ближнего, но поскольку я еще плотский, на сердце моем до сих пор отчетливо не записан этот фундаментальный Божий закон: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Матфей 7:12). Если бы я был уверен в том, что в этой заповеди присутствует та беспристрастность и красота, которая возложит на других людей ответственность любить меня, прощать меня, терпеть меня, исправлять меня в духе кротости, то мне эта заповедь не показалась бы такой трудной и я отдал бы весь свой долг любви и нежности другим людям, как написано:
«Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки» (1 Иоанна 5:3).