«И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем»
(Матфей 13:57).
В 1974 году газета «Таймс» назвала Александра Солженицына «самым выдающимся писателем мира». За четыре года до этого он получил Нобелевскую премию. В 1976 году Солженицыну било разрешено эмигрировать в Соединенные Штаты Америки через Швейцарию; и США получили своего героя – того, кто предал анафеме коммунистический режим, мстивший ему за его вспыльчивый нрав.
Александр Солженицын родился в северной части Кавказа спустя шесть месяцев после смерти его отца, погибшего в результате несчастного случая на охоте. После окончания в 1951 году университета, он пошел в армию, где дослужился до звания капитана. Однако его жизнь резко изменила свое содержание в результате допущения им большой ошибки. В одном письме, которое попало в руки КГБ, он назвал Сталина «усатым типом». Это был конец! Эта неосторожность стоила ему восьми лет тюремного заключения.
Линия, разделяющая добро и зло, проходит не через государства, классы или партии, а прямо через человеческое сердце.
За это время в жизни Солженицына произошли изменения, приведшие его к перерождению – духовному и интеллектуальному. В тюрьме он увидел как абсолютную подлость, так и «большую смелость, и товарищеские отношения среди друзей-заключенных» в одном ряду с «бесстрашием тех, кто уже все потерял».
Рассказывая о своих потерях в битве с системой, Солженицын однажды упомянул, как он лишился своих друзей, затем положения в обществе, своих книг и рукописей, затем жены и семьи и, наконец, личной свободы. Но он сказал, что никогда не был настолько силен, как в то время, когда все его богатство принадлежало ему и находилось там, откуда никто не мог его забрать.
Это место он описывал как «небесное царство свободного духа» и предостерегающе указывал, что даже пищевой паек «превращает вас из свободной, хотя и голодной, личности в запуганного и малодушного человека».
После того как в 1978 году Солженицын прибыл в США, его пригласили выступить в Гарвардском университете. Это приглашение прозвучало одновременно и восторженно, и осуждающе, частично положив конец любовной истории между свободным миром и этим современным пророком. Не заигрывая в демократию, на этой встрече он резко осудил низменные ценности, материализм и тлетворный дух Запада.
Этот бородатый Иеремия осудил «разрушительную и безответственную свободу», которая «неудовлетворительно защищает человечество от духовного разложения, например, злоупотребление вседозволенностью приводит к моральному насилию над молодыми людьми, предлагая фильмы, наполненные порнографией и преступлениями» и так далее.
В то время было популярно говорить о голой правде, независимо от того, где она звучала.
В 1991 году пал коммунистический режим, и Солженицын решил, что он наконец-то может вернуться в родную Россию, но после короткого медового месяца с новым российским правительством он услышал те же самые слова – «мы не знаем, что с вами делать» ,– с которыми столкнулся на Западе.
Александр Солженицын вовсе не похож на гневного человека, который только то и делает, что недовольно высказывается по отношению ко всему в этом мире. Он просто ни от кого не зависим. Его глубокие критические замечания относятся к состоянию духовных устоев общества и его жизни. «Линия, разделяющая добро и зло, – говорит он, – проходит не через государства, классы или партии, а прямо через человеческое сердце». Он утверждает, что человеческая природа «изменяется не быстрее, чем геологическое лицо земли».
Конечно, нельзя сказать, что ораторское искусство Солженицына изменило курс истории Востока или Запада, но оно, несомненно, оказало такое же влияние, как и проповедь Иоанна Крестителя, поколение которого, возможно, и не обратилось к Христу, но зато осознало, что оно отвернулось от Бога. Благодарение Богу за человека, который в своем желании изменить мир смело и уверенно выражал свое мнение, независимо от того, где находился – в застенках ГУЛАГа или в священных аудиториях Гарварда. Иисус сказал: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем» (Мф. 13:57). Но если мера презрения – это мера истинного величия, тогда Солженицын, должно быть, достиг ее вершины, оставаясь пророком в чести перед глазами Господа.
Полезное чтение:
«И что еще скажу? Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и (других) пророках, которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих; жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли.
И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства»
(Евреям 11:32-40).
Наблюдение и применение:
1. В то время как смелость и честность не всегда и не всеми принимаются под аплодисменты, они высоко ценятся и уважаются Богом и теми, кто любит Его.
2. Находясь в положении гостя, имел ли Солженицын право выступать против падения и греховности Запада?
3. Не удивительно ли, что те, кто всегда «говорят все начистоту», часто осуждаются другими? Можете ли вы привести подобный пример?
4. Испытали ли вы на себе «благословение», которое Иисус адресует тем, к кому так относятся? См. (Матфей 5:11-12.