Жизнь сложна, трудна, несправедлива. Если жизнь рассматривать как прямую линию, то у нее есть две диаметрально противоположные точки — рождение и смерть. Аргентинский писатель Хулио Кортасар в романе «Игра в классики» очень точно передает наше восприятие жизни — мы воспринимаем ее не как линейную, а скорее как скачкообразную действительность. Порой жизнь напоминает обратную сторону персидского ковра, где цвета и нити перепутаны, лишены видимой симметрии и логики. Безостановочный поток однонаправленного времени побуждал задуматься над смыслом жизни и апостолов Христовых: «Что такое жизнь»?», и великих комбинаторов: «Надо немедленно выяснить, в чем заключается смысл жизни».
Вспоминаю берег Атлантического океана. Волны беспокойной осенней Атлантики накатывали одна за другой. Стоя в воде, я старался удержаться на одном месте. Но как бы я ни напрягался, как бы ни упирался ногами в песчаное дно, волны, насмешливо перешептываясь, бесцеремонно сносили меня, переставляя с места на место. Сила волны перемещала меня с освоенного на мгновение места, то приближая к береговой линии, то отдаляя от нее.
Надежда связывает прошлое с настоящим и будущим как в жизни отдельного человека, так и в жизни общества.
События жизни подобны накатам волн. Все, что происходит с нами, приятное или прискорбное, малозначительное или значимое, перемещает нас на новые, непривычные и незнакомые позиции в жизни. События, коснувшиеся нас непосредственно, изменяют наше восприятие окружающего мира, наши воззрения и внутренний мир. Продолжительные накаты благоденствия отрывают от приземленной действительности — человек начинает смотреть на мир через розовые очки. Непрекращающиеся волны невзгод приводят к негативному восприятию мира и, наконец, к отчаянию. Большинство из нас по милости Божией испытывают поочередно то радости, то печали.
Во все века наиболее частой причиной морских катастроф являлась недостаточная прочность якоря. На рифах и мелях гибли целые эскадры. Мели Гудвин-Сендз лежат на морском пути из Ла-Манша в Лондон. Погибших судов здесь сотни, а человеческих жертв — десятки тысяч. В зыбучих песках покоятся корабли, якоря которых не смогли противостоять силе шторма. Самой крупной катастрофой была гибель британской эскадры под командованием адмирала Бьюмонта в 1703 году. В ночь с 26 на 27 ноября на юго-восточную часть Великобритании обрушился жестокий шторм. Якоря не выдержали, и на мель вынесло тринадцать линейных кораблей королевского флота. Погибло почти три тысячи человек.
А скольких сгубило отчаяние? Безнадежность — его преддверие. Героиня романа А. Грина «Бегущая по волнам» Биче Сениэль так говорит об этом чувстве: «…жизнь поставила меня перед запертой дверью, от которой я не имела ключа…» Человеку, каким бы внутренне собранным он ни был, не устоять под натиском событий и обстоятельств, они, как соль и волны, разрушают волю, намерения. Человек становится беспомощной шлюпкой в океане жизни. Каждому человеку нужен якорь, способный предотвратить трагедию. Таким якорем в нашей жизни становится надежда. Она держит человека, не давая невзгодам жизни разрушить его.
Надежда желает и ожидает исполнения желания. О надежде размышляли писатели, философы и психологи. В XX веке к ней обращались в своих трактатах Зигмунд Фрейд, Карл-Густав Юнг, Альфред Адлер, Владимир Соловьев и Николай Лосский, однако традиционно идея надежды принадлежит религиозной области.
У христиан в жизни невзгод не меньше, чем у не верующих во Христа людей, пожалуй, даже больше. Но в отличие от них жизнь христианина поставлена на якорь надежды в Боге. Христианская надежда не разбивается с каждым новым накатом невзгод, а напротив, утверждается.
Согласно Библии, надежда присуща человеку от рождения:
«Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей»
(Псалом 22:9).
Стоит ли удивляться тому, что от колыбели до могилы человек постоянно надеется. Надежда связывает прошлое с настоящим и будущим как в жизни отдельного человека, так и в жизни общества. В ветхозаветные времена символом надежды являлись города — убежища для человека, неумышленно преступившего закон. Таких городов было шесть: Бецер (крепость), Рамоф (высокий), Голан (радость), Хеврон (общение), Сихем (плечи), Кедес (святой). Были подобные города-убежища у греков и римлян. Творец, понимая сложности человеческой жизни, предлагает нам надежду, которая, подобно якорю, должна удерживать нас в бурное время. Священное Писание, которое христиане понимают как откровение Божие, пронизано темой надежды от первой страницы до последней. Города-убежища стали прообразом надежды во Христе.
«Твердое утешение имели мы, прибегши взяться за предлежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий…»
(Евреям 6:18-19).
Главу из Библии, в которой записаны эти слова, можно по праву назвать гимном надежде. Слово «надежда» встречается в этой главе трижды, идея человеческой надежды соединяется в нем с Триединым Богом — Богом надежды.
В мире царят скорбь, отчаяние и безнадежность. У христиан в жизни невзгод не меньше, чем у не верующих во Христа людей, пожалуй, даже больше. Но в отличие от них жизнь христианина поставлена на якорь надежды в Боге. Христианская надежда не разбивается с каждым новым накатом невзгод, а напротив, утверждается.
Библейская надежда зиждется на вере. Вера — понятие далеко не абстрактное. Маленькими и робкими шагами вера приближает человека к Творцу, надежда крепнет по мере приближения души к Богу. Зерно веры закладывает в сердце человека Сам Господь. Он видит ищущего человека и сеет в его жаждущее сердце зерно веры. Вера делает то, на что ни разум, ни чувства не способны. Вера освобождает наш разум, дает ему крылья. Бесспорно, вера — это риск, ибо наш выбор круто меняет всю нашу жизнь. Но именно риск доверия Богу делает жизнь христианина интересной и целенаправленной. Русский религиозный философ С. Л. Франк писал, что человек не одинок, поскольку божественный свет во тьме дает ему надежду, веру и понимание собственного предназначения. Жизнь в вере и надежде возвращает человеку подобие и образ Божий.
Уместно вспомнить слова Блеза Паскаля, христианина, замечательного математика, физика, философа и писателя. Он говорил, что, живя по-христиански, человек ничего не теряет на земле, даже если нет Бога. Если же Он есть, то человек приобретает бесконечное в Нем благо. Живя же вопреки Евангелию, люди, по меньшей мере, ничего не выигрывают здесь, но зато, если Бог есть, всего лишаются в вечности.
Артур Комптон, физик, лауреат Нобелевской премии, отметил: «Для меня вера начинается с того, что высший разум вызвал Вселенную к существованию и сотворил человека. Для меня не трудно иметь эту веру, поскольку неоспоримо, что там, где есть план, есть разум. Упорядоченность Вселенной свидетельствует об истинности наиболее величественного утверждения: «В начале — Бог»».
Якорь надежды верующего во Христа человека укреплен в Боге. Невозможно вырвать его, не «уничтожив» в себе Бога. Но поскольку Бога не уничтожить, то и вырвать из Его рук якорь нашей надежды невозможно.
Альберта Эйнштейна мучил вопрос: какой выбор был у Бога, когда Он создавал Вселенную? Современный американский философ и богослов Питер Крифт так отвечает на этот вопрос: «Весь мир — любовное послание. Романтическая влюбленность — ключ ко всей истории; она показывает нам, в каком мы повествовании. Все произведения искусства отражают художника. Если Бог — любовь, мироздание — это любовь в пространстве и во времени. Оно материально, но «на самом деле» оно слеплено из любви. Весь мир — лицо. И это очень важно. Мироздание не безличный механизм. Видели вы игру, где среди ветвей и листьев надо найти человека? Найдите его, и картинка навсегда изменится — это уже не заросли, это человек. Когда мы увидим Лик Божий, мир навсегда изменится в нас». Наивны и бессмысленны претензии к Богу постмодернистских философов. Не поняв необъятного Бога, они решили похоронить Его вместе со всеми абсолютами. Не от того ли наш современный релятивистский мир оказался во власти духовно-нравственного хаоса?
Якорь надежды верующего во Христа человека укреплен в Боге. Невозможно вырвать его, не «уничтожив» в себе Бога. Но поскольку Бога не уничтожить, то и вырвать из Его рук якорь нашей надежды невозможно. «Мы спасены в надежде» (Римлянам 8:24) — свидетельствует Библия об уверовавших.
Как-то мне довелось быть на исследовательском судне «Витязь». Там мне рассказали, как в 1957 году «Витязь» отдал якорь в одном из самых глубоких мест Мирового океана — у южной части Курило-Камчатской впадины, где глубина достигает 9,6 километра. Было вытравлено 12,8 километра троса. Якорь достиг дна не сразу, но все же достиг. Опуская якорь в темную воду, матросы не видели дна, но были уверены, что оно где-то есть.
Волны жизни то и дело переставляют нас с места на место. Без якоря надежды, укрепленного в Боге, можно потерпеть крушение. Кто-то, быть может, опасается, что, «став на якорь» в Боге, он окажется «на привязи». Такие опасения безосновательны, поскольку Бог — это жизнь, любовь, творчество и всеведение. Поэтому только в Боге человек обретает полную свободу духа и мысли. Бог невидим, но Он есть. Пусть иногда нас одолевают сомнения, но якорь нашей надежды достигает Его.