До этих пор Павел придерживался стратегии постоянного передвижения. На Кипре они с Варнавой проповедовали во многих местах, ненадолго останавливаясь, а затем переходя в другое место. Но в Антиохии Писидийской Павел вынужден был остановиться. В самый разгар лета он пролежал больным несколько недель. То, что о болезни Павла ничего не сказано в «Деяниях», означает лишь, что основной целью Луки, когда тот писал «Деяния», было снабдить Евангелие комментариями, необходимыми для римлян, и он не видел причины утяжелять повествование второстепенными подробностями, неинтересными римскому читателю. К тому же, сведения о болезни апостола были бы восприняты в Риме неприязненно («в здоровом теле – здоровый дух», это латинская пословица). Жители же Галатии не видели в болезни ничего особенного. Совсем не по-римски они проявили настоящую любовь и заботу к заболевшему – они, казалось, готовы были вынуть свои собственные здоровые глаза, чтобы заменить ими слезящиеся, воспаленные глаза проповедника. И все это время, пока Павел лечился, Евангелие распространялось по Галатии.
Многие из той толпы, которая слушала проповедь Павла на площади Августа, уверовали в Иисуса. Им сразу же захотелось разделить свое приобретение с другими, и вера в Иисуса Христа переходила от человека к человеку подобно некой божественной эпидемии – но не болезни, а наборот, духовного здоровья. Чтобы выдержать этот наплыв верующих, Варнаве приходилось тяжело трудиться. Пока Павел восстанавливал силы, по всей Галатии появилось так много обращенных, что Варнава просто разрывался на части, пытаясь всюду успеть, и поэтому вынужден был оставаться в Антиохии, чтобы принять уверовавших со всех концов провинции. Так впервые он воспользовался методом, которому следовал в дальнейшем: останавливаться в центре провинции или области, и проповедовать по всему району, рассылая во все концы новообращенных.
Еще до того, как Павел снова начал ходить, обращенные приводили своих друзей к его ложу, и все галаты могли услышать то, о чем говорил Павел. А говорил он, прежде всего, об Иисусе Христе. То, что наши современники говорили о Чарлзе Сперджене, известном проповеднике, можно было бы сказать и о Павле: «Господь Иисус был для него настолько напряженной, живой действительностью, он так верил в Его близость и присутствие, в удивительную любовь, которой Он любит всех нас, что слушатель чувствовал – все, что говорит Сперджен, проистекает из его опыта, из того, что он видел и слышал». Павел умел в высшей степени убедительно говорить о чудесном смысле и реальности того, что произошло так недавно – о распятии Иисуса Христа за грехи человеческие, и о том удивительном факте, что «Бог воскресил Его из мертвых». Произнеся эту фразу в своей первой проповеди в синагоге, Павел, возможно, повторял ее опять и опять – из Послания к Галатам видно, что именно это событие – воскресение – было особенно сильно прочувствовано галатами.
И они слушали и верили, ибо, как говорит Павел, «Бог послал в сердца их Духа». Язычники отказались от своих богов, «которые не были богами», а иудеи переставали соблюдать Закон в его полном объеме, как это требовалось для достижения праведности. Не имело значения, кто они были – язычники или иудеи – ибо, как говорил Павел, во Христе «обрезание ничто, и необрезание ничто, но все – в соблюдении заповедей Божиих», «во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь».
Павел дорогой ценой заплатил за обращение галатов. Они были духовными детьми его, и он говорит о муках рождения, чтобы описать всю заботу и молитву, и усилия ума, вложенные им в проповедь.
Как только признаки рождения новой личности начинали проявляться в обращенном – юноше или старике, Павел позволял ему креститься, точно так же, как он сам был крещен Ананией всего через три дня после обращения. Одним из основных принципов Павла было, что изменение характера, личности есть лучшее доказательство истинного обращения в веру. Если Дух Христов сошел на человека, проявятся и «плоды духа» – «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание». Подобные качества не были распространены в Антиохии, разве что некоторые аристократы придерживались воздержания, которому учили стоики. Для раба узнать, что он не должен больше лгать и обманывать, было чем-то неслыханным; еще удивительнее для раба было обнаружить, что он больше не хочет лгать и обманывать, что он любит своего хозяина, которого раньше избегал и боялся.
Павел очень хорошо знал, что каждый новообращенный испытывает внутренний конфликт, что новая личность не сразу сменяет старую, и он предупреждал их (Павел вспоминает об этом в Послании): «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийство, пьянство, бесчинство и тому подобное». Пороки эти повсюду подстерегали обращенных, ждали момента, когда можно будет совратить их опять, но, «если мы живем духом, то по духу и поступать должны». И Павел в поте лица трудился, чтобы укрепить учеников своих во Христе. Их желание молиться было так же естественно, как желание новорожденного закричать – и Павел учил их молитве. Их желание узнать как можно больше об Иисусе было так же остро, как и у новообращенного Павла. Он рассказывал им все, что знал, и учил их – язычников и иудеев – понимать Писание, Ветхий Завет, как Слово Божие, осуществленное в Иисусе Христе.
Никто не оставался одинок после обращения – все ученики составляли одну семью, входили в один дом, и, что казалось слушателям Павла уж совсем необычным – в этом доме все были равны, все «стоили одну цену».
Античный мир был пропитан ненавистью и отвращением одних слоев общества к другим. Цвет кожи, раса или религия значили меньше, чем занимаемое человеком положение. И негр, и степной скиф могли приобрести богатство, власть и римское гражданство, а сын побежденного царя, белокожий, воспитанный среди удобств и изящных вещей, становился рабом – легко заменяемой живой машиной, которую хозяин мог сломать по своей прихоти – проломить ему череп или бичевать до смерти с одобрения государства и соседей.
В противоположность этому, Павел учил, что «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» – и Дух говорил обращенным, давал им чувствовать, что это именно так. Да, Варнава и выздоравливающий Павел видели всех, переходя из одного места в другое, от одной группы людей к следующей – и богатого иудея, владельца городского дома, и римского ветерана – земледельца, и фригийского крестьянина, хозяев и рабов, старцев и детей, торговцев и солдат, – и со всеми делили они свою чашу благословений и преломляли хлеб свой.
Многие годы спустя галаты совершат такие ошибки и промахи, что у Павла чуть не разорвется сердце от отчаяния. Но в эти первые дни христиане Галатии с особой силой чувствовали близость, реальность Духа Христова, дел Его, всепроникающее и всеобъемлющее присутствие Его. Каждый из галатов всей душой стремился служить ближнему своему и Спасителю, проповедуя учение Его. Все они были уверены, что с верой в Господа Иисуса лишь начинается та полная смысла жизнь, открывающая вечный путь после смерти. Так, учась у двух апостолов, обращенные, в свою очередь, обращали других – и, (как пишет Лука), «слово Господне распространилось по всей стране».
Павел поддерживал их в этом начинании. Он ожидал, что Дух Святой превратит тех, кто лишь пассивно слушал и учился, в апостолов – тех, кто активно проповедует благовествование. Нам кажется, что Павел принимал желаемое за действительное, когда ставил учеников на один уровень с собой; во всяком случае, он с этим поторопился. И когда новоявленные апостолы не достигали успеха или впадали в ересь, Павел страдал и печалился.
Обращенные, не связанные игом рабства, устремились в холмы, окружавшие Лимнейское озеро, к сплетенным из тростника хижинам, облепившим небольшие заливы, высоко в горы, за хребет, разделяющий земли Антиохии и центральное плато Малой Азии. Проповедуя милость Божию, они знали, что Иисус трудится вместе с ними – снова и снова видели они, как радость просветления озаряет лица слушателей. В считанные недели возникла многочисленная и все растущая церковь. В таком множестве членов одной семьи поверхностная вера, как правило, перемешана с верой глубокой, как сорная трава с пшеницей – но эти дни были поистине духовной весной. Пастухи, стерегущие коз, беседовали об Иисусе. Когда рыбачьи лодки рано утром с полным уловом возвращались с Лимнейского озера, можно было видеть, как гребцы бросают весла и склоняют головы в молитве. Женщина, встретившая на базаре свою знакомую, обнаруживала, что та тоже верует в Христа. Раб, работающий в поле на большой ферме, чувствовал, что последний, самый трудный час перед заходом солнца становится легче и короче, потому что Христос трудится вместе с ним. Солдат, несущий ночную стражу на стене, нависшей над ущельем, мог напевать новую песнь, бодрящую и укрепляющую дух.
Павел и Варнава намеревались оставаться в Галатии до тех пор, пока местная церковь полностью не встанет на ноги. Но через два месяца, когда августовская жара раскалила улицы Антиохии, и пыль застилала глаза людей и животных, новая беда обрушилась на головы апостолов.
Все это время иудеи, отвергнувшие веру в Христа, ничего не предпринимали. Они не могли прямо напасть на Павла и Варнаву, так как апостолы больше не заходили в синагогу, а магистраты города и провинции не получали никаких жалоб на мирных и законопослушных странников. Но влияние христиан все ширилось, и иудеи не могли больше это терпеть. Поэтому они стали беседовать с двумя-тремя «богобоязненными» женщинами-аристократками об опасности христианства и внушили им сильную тревогу по поводу возможного неповиновения высшим классам и такое же сильное неприятие всего, чему учил Павел. В Антиохии и по всей Малой Азии язычники поклонялись некоей богине-Матери, которую в разных местах называли разными именами. Поэтому женщины в тех местах пользовались значительным влиянием. Их мужья, типичные римляне, вся религия которых сводилась к поклонению обожествленной личности императора, прислушивались к советам своих супруг. Они решили, что новые проповедники в действительности не кто иные, как бродяги, призывающие к неуважению властей. Из осторожной фразы Луки, а также из некоторых замечаний Павла в его позднейшем послании видно, что произошло дальше.
Влиятельнейшие лица в городе составили обвинение и представили его городским магистрам (администрация провинции не занималась местными делами римской колонии). Их целью было изгнать Павла и Варнаву из города, но изгнание всегда сопровождалось и наказанием – когда апостолов схватили и бросили в тюрьму, они уже знали, что их ожидает. Павел был римским гражданином – возможно, он даже носил с собой двойную табличку (диптих), удостоверяющую личность. Он мог с уверенностью заявить: «Я – гражданин Рима», и, несмотря на изгнание, избежать побоев и личных оскорблений. Варнава, не будучи римским гражданином, должен был снести всю суровость законов.
Но у Павла не было ни малейшего намерения оставить Варнаву нести наказание, а самому избежать его, – и он ничего не сказал о своем гражданстве.
На следующее утро апостолов вместе с разномастной толпой мелких воров и беглых рабов вывели на городскую площадь и поставили за специальной загородкой. Магистраты заняли свои места на возвышении, называвшемся «бема». За ними стояли широкоплечие ликторы, каждый из которых держал в руках фасции – топорики, особым образом обвязанные прутьями, символ власти магистратов римских колоний.
Наказания были публичными: многие христиане с печалью наблюдали из толпы за происходящим. Павла и Варнаву, в кандалах вытолкнули на открытое пространство перед возвышением. Слушания не заняли много времени, и приговор был вынесен быстро. Ликтор выступил вперед. Павла, а затем и Варнаву подтащили к доходящим до пояса столбам с перекладиной. С них сорвали одежды и выбросили их в кучу отбросов. Обнаженных, их перегнули через столбы и так привязали. Ликтор вытащил из фасций березовые прутья и начал избиение.
После наказания, болезненного, но не слишком жестокого, кандалы были сняты, и истекающие кровью проповедники оделись. Не дав им отдохнуть и исцелить раны, апостолов выпроводили на расстояние примерно 5 км за границу колонии, и они зашагали дальше. Сопровождали их не только христиане, но и неуверовавшие иудеи, торжествовавшие над жертвами своего заговора. Может быть, из-за этого последнего обстоятельства Павел и Варнава остановились и торжественно отряхнули пыль со своих ног, выполняя повеление, данное Господом Иисусом посланникам Своим: «И если кто не примет вас, и не будет слушать вас, то, выходя оттуда, отряхните прах от ног ваших, во свидетельство на них».