Даже если любовь и не имеет основания верить во что-то доброе, она все равно продолжает во всякое время надеяться на лучшее. Любовь говорит: «Qui non est hodie, eras magis aptus erit ». («Тот, кто не расположен сегодня, будет более расположен завтра»).
Поэтому христианская любовь является терпеливой и кроткой, ожидающей Божьей милости для всех людей: а вдруг Бог даст им «покаяние к познанию истины» (2 Тимофею 2:25).
Она посчитала бы безбожием и богохульством сказать, что такой-то человек не может найти милость у Бога и не найдет ее. А поэтому, когда подобные слова со всеобщего сознательного одобрения произносятся и запечатлеваются во многих сердцах (а именно то, что никогда не найдут у Бога милости, никогда не обретут благодати те люди, которые совершили в жизни ошибки и вообще чем-то отличаются от нас), истинная любовь считает такие утверждения результатом не трезвого рассуждения, а безумия.
Несомненно, именно ложная любовь к самим себе и чрезмерная снисходительность к своим ошибкам заставляет человека усугублять до таких огромных размеров вину других людей. Себялюбие смотрит на недостатки других людей через увеличительное и умножающее стекло, а свои собственные грехи оставляет за своей спиной, как справедливо утверждает латинское изречение: «Non videt quod in mantica quoe a tergo est». («Она не видит того, что у нее в мешке за спиной». Здесь намек на одну из Эзоповых басен. Эзоп говорит, что Юпитер поместил на каждом человеке по два мешка. Один, в котором находятся все их собственные недостатки, он повесил им за спину, а второй, который он наполнил недостатками других людей, подвесил за шею так, чтобы мешок висел на груди. Таким образом, мы не способны видеть свои собственные ошибки, но хорошо ощущаем чужие, и поэтому легко порицаем их).
Поэтому себялюбие терпит многое в себе, но ничего не терпит в других. И, безусловно, слишком большое терпение и снисходительность к себе оставляют слишком мало таковых добродетелей для других.
Но христианская любовь – прямая противоположность себялюбию: она самая строгая к себе и не легко себе прощает. Она не знает иной мести, кроме той, о которой говорит апостол Павел в тексте (2 Коринфянам 7:11, а именно: мести и взыскания к самой себе и негодования только на себя. Таким образом, она может сберечь больше искренности и терпения для других людей и оставит им совсем немного негодования, или же вообще не оставит его.